Микаэл Диланян: «Я никогда не отказался бы от возможности помочь и всегда радовался бы тому, что сумел это сделать».
В Золотом кольце России, в городе Переславль-Залесский, не так уж много лет назад рос разносторонне одаренный мальчик – Микаэл Диланян. Отлично учился, занимался творчеством, бальными танцами, закончил музыкальную школу по классу фортепиано, театральную школу, представлял себя архитектором. Однако, когда пришла пора сдавать вступительные экзамены, выбор пал на сильнейшие медицинские вузы. Поступил и в московский, и в питерский, но учиться стал в Тверской академии, которая считается одной из лучших в области стоматологии и которую немногим раньше закончили его братья. С тех пор их встречи стали центром обсуждения не столько семейных дел, сколько методик современной медицины в области стоматологии и оторинолярингологии.
– Сильно расходитесь во мнениях или есть общее понимание?
– По большинсту вопросов мнения схожи, просто каждый смотрит на решение проблемы с точки зрения своей специализации. Вот, например, воспаление зуба. Терапевт чаще видит положительный результат и опирается на свой опыт. А хирург чаще видит отрицательный результат и тоже опирается на свой опыт, ведь к нему направляют пациента уже для удаления этого зуба. В целом же подход к составлению планов лечения, лояльности и желаниям пациента – схожий. Профессия врача подразумевает, что человек должен быть добрым, должен сопереживать и сочувствовать пациенту, поэтому все врачи в чём-то одинаковы.
– Чем вас привлекла именно хирургия?
– Максимальным приближением к медицине, возможностью быстрого результата в лечении, оперативной помощи.
– Профессия архитектора, о которой вы думали в юности, – это создание чего-то, а хирургия – это удаление…
– Это противоположности лишь на первый взгляд. Сегодня моя работа связана с увеличением объема кости, созданием опоры для будущего зуба, это отчасти и творчество, и некая биоархитектура, плюс восстановление утраченного.
– Вы работаете одновременно и в «Реутдент», и в клинике «Дентблан». Где интереснее?
– Мне очень нравится работать в каждой из них. «Реутдент» – это большая клиника, где три десятка врачей, есть собрания, много мнений, есть некая врачебная аура. «Дентблан» – это небольшое уютное местечко, в котором работают высококлассные специалисты. Молодой специалист может получать некую выжимку суждений более старших, делиться с ними своим мнением и слышать их оценку, это огромный плюс, и я горжусь тем, что работаю и там, и там. Я бы сказал, что у главного врача есть так называемый нюх, особый дар, он умеет отбирать людей – единомышленников, которые думают в нужном направлении, любят развиваться, имеют множество профессиональных интересов и которым нравится друг с другом общаться.
– В «Реутдент» открылась новая хирургия. Ваши впечатления?
– Ну это просто феноменальное место в клинике «Реутдент»! Каждый раз, работая в операционной, получаешь удовольствие. Понимаете, приезжая на тренинги и мастер-классы магистров стоматологии всего мира, где они рассказывают про условия, в которых оперируют, ты понимаешь, что у тебя есть возможность оперировать в таких же условиях! Это огромное преимущество.
– Где проходило ваше обучение?
– Самое ценное в плане информации дал Гётеборгский университет в Швеции. Первый имплантат когда-то был создан на кафедре именно этого университета, это родина имплантологии. Там в базе есть абсолютно все пациенты, проходившие лечение с помощью имплантатов. Нам давали как статистическую информацию на основании 60 лет практики в имплантологии, так и более современные подходы, основанные на практическом опыте врачей высшего уровня, признанных во всём мире. Помимо этого – курсы у известного Фуада Кури из Германии, его ученика Томаса Хансона, кроме того – ежегодные симпозиумы, хирургические конгрессы, и не могу не отметить своих старших коллег Юрлова и Васильева. Огромный багаж знаний и умений дали мне именно они.
– А можете вспомнить ситуацию, когда важную роль сыграли не только знания, но и собственная интуиция?
– Была такая история. Запланирована непростая операция – синус-лифтинг. У пациентки очень сложная анатомия, и изначально мы предполагали, что возможна перфорация, то есть разрыв мембраны в гайморовой пазухе. А до этого я очень долго хотел приобрести налобный фонарь – и буквально накануне наконец-то купил и взял его с собой. Во время операции мембрана порвалась, ее надо зашить, а это очень сложное дело: микрохирургический инструментарий, шовный материал, который даже не виден, и вдруг… во всей клинике выключается свет. И остается только тот налобный фонарь, который я чисто интуитивно взял с собой и надел на операцию. Пока техники не перевели клинику на резервное электропитание, под этим светом мне и удалось закончить работу. На сегодня у пациентки всё хорошо, нет никаких осложнений и воспалительных явлений. Так что даже выключение света во всём районе не нарушило протокол операции. Помогло наличие налобного фонаря, который чудесным образом был впервые использован именно в этот день.
– Ух!.. Счастливая случайность, основанная на интересе к своему делу. А каковы ваши интересы после работы?
– Свободное время занято спортом: летом – велосипед, весь год – футбол (с нашими же коллегами), зимой – горные лыжи. Кстати, мы собираемся посетить вершину Дентблан и сделать там селфи.
– Если говорить о профессиональной вершине, что это для вас, какие видите изменения в будущем?
– Количество благодарных пациентов и количество успешных операций. По прошествии лет не хотел бы меняться внутренне. Хотел бы расти профессионально, но оставаться таким же, какой я есть: радоваться жизни, веселиться, не обращать внимания на ерунду. Я люблю позитивно заряженных людей, сам таковым являюсь, стараюсь видеть во всём что-то хорошее.
– Как бы вы применили по отношению к себе слова «всегда» и «никогда»?
– Я никогда не отказался бы от возможности помочь и в глубине души всегда радовался бы тому, что сумел это сделать. Наверное, это то, что действительно во мне неизменно.
